если б я был султан - я б имел всех жен
Как-нибудь я переделаю и дополню его.
Миди писался в ускоренных темпах по вечерам и ночам после работы, а дописывался на самой работе в день дедлайна.
Вышел очень наивный и на эмоциях, и с кучей ненужных заменяющих слов.
Но характеры я не меняла, это не ООС.
Продолжение в комментариях
Название: Любовь мальчика и соловья
Автор: Менестрель с морозником
Бета: denil
Размер: миди 9567 слов
Канон: манга El Shaddai: Another Story "EXODUS" по игре El Shaddai: Acension of the Metatron
Пейринг/Персонажи: Енох/Армарос; Люцифел/Енох — намеками; григори, Бог — упоминаются.
Категория: слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: R – NC-21
Краткое содержание: Дружба Еноха, избранного Богом райского писаря, и ангела Армароса приобретает новые грани. Время, проведенное в Раю, становится ещё интереснее, а разговоры с Люцифелом еще более запутанными. На фоне заговора григори расцветает нежное чувство, и неизвестно, суждено ли ему счастливо цвести.
Примечание: Действие происходит до присоединения Армароса к падшим ангелам; авторский коллаж к фику
Размещение: только после деанона
Для голосования: #. WTF Angels 2016 — «Любовь мальчика и соловья»
— Расскажи мне ещё что-нибудь о людях.
Сидевший на диване около небольших арок Енох обернулся на мелодичный голос незаметно подошедшего к нему Армароса. Наверное, ангел слетел с одной из башен Рая. Даже по прошествии длительного периода жизни на Небесах, Енох не всегда видел крылья ангелов. Люцифер говорил, что ангелы принимают физическое воплощение лишь из-за желания других узреть их привычным образом.
— Мне кажется, что я уже рассказал тебе всё, — закрыв книгу и предусмотрительно положив туда тканевую закладку, с неловкой улыбкой ответил парень.
— Неужели всё-всё? — Армарос приоткрыл пухлые губы в небольшом удивленном «О», но не отошел. — Ваш мир такой большой.
Иногда Еноху казалось, что Армарос — это большой ребенок. Но, в принципе, все райские ангелы были детьми, заключенными во взрослые оболочки. Вспомнить хотя бы то, как непосредственно, громогласно и восторженно отреагировала та же Иезекииль на выступившую кровь, когда он порезался. Поначалу такое поведение смущало Еноха, но теперь он начал от него немного уставать. Парень хлопнул рукой по сиденью и подвинулся ближе к краю дивана.
— Ладно, о чем ты хочешь сегодня поговорить?
— Давай о чем-нибудь, связанном с песнями.
Аквамариновые глаза Армароса загорелись пуще переливающихся на солнце полудрагоценных камней. Ангел проворно пристроился рядом на диване, и теперь Енох мог рассмотреть все украшения, которые тот на себя нацепил: от шейных украшений до золотистой сетки, инкрустированной бриллиантами, которая покрывала длинные светлые волосы ангела.
— Может, о певчих птицах тогда? — переспросил парень. — Они поют на своем, птичьем языке.
— О! — Армарос широко распахнул глаза. — Разве не все птицы поют?
— Нет, не все. В основном они щебечут, но некоторые каркают, как вороны, или курлычут, как журавли. Или кудахтают, как куры, воркуют, как голуби…
Енох без устали перечислял все слова, обозначавшие пение птиц. Даже пришлось озвучивать для лучшего ознакомления ангела с крылатой живностью на земле. Армарос то смеялся, то повторял за Енохом, что выглядело комично. Но постепенно их разговор переходил в нужное русло, и парень поведал ангелу о тех певчих птицах, которых он знал, видел и слышал.
—Зачем вы держите певчих птиц в клетках? — Ангел сидел, повернувшись всем телом к Еноху, и смотрел в его глаза с видимым любопытством. — Хотите наслаждаться их пением в одиночку?
— Не все… —начал было писарь, но увидев дрогнувшие в зарождающемся прищуре веки ангела, вздохнул и стал терпеливо пояснять: — Некоторые люди не могут смириться с тем, что певчие птицы покидают край или не гнездятся рядом с ними. Поэтому держат их в клетках, чтобы можно было постоянно слушать их пение.
— То есть по прихоти одних созданий можно заключать в неволю других? – ангел слегка наклонил голову набок.
Енох пожал плечами, давая себе время, чтобы придумать достойный аргумент. Армарос задавал каверзные вопросы подобного рода уж точно не для того, чтобы уличить Еноха во всех смертных грехах человечества.
— Не сказал бы, что это так.
— Но это так, —с печалью в голосе коротко резюмировал Армарос.
Ангел прикрыл глаза, поджав губы, и Еноху на секунду показалось, что тот вот-вот заплачет, хотя у них априори не должно быть эмоций. Если верить Люцифелу. Люцифелу, который ревностно следит и беспардонно вмешивается в разговоры, когда считает нужным. Енох благодарен за то, что тот спасает от неловких ситуаций, но в основном его слишком раскованное поведение настораживало парня. Оставалось ощущение, что кто-то незаметно, но верно вклинивается в твою жизнь. Армарос провел указательным пальцем по щеке, будто вытирая слезу, и наконец открыл свои глаза.
— В груди, будто что-то обрывается, стоит только подумать об этом, — взгляд лазурных глаз ангела скользит в сторону, а в его голосе слышна горечь создания, познавшего сожаление. — Это так странно.
С тихим звоном золотых обручей смуглые руки ангела сами собой складываются как для молитвы. Енох чувствовал себя виновато: он не должен был заканчивать разговор о птицах на такой ноте, чтобы светлое, божье существо теперь не сохло от тоски и печали. Может, потому Боги и лишил своих крылатых помощников человеческих чувств, чтобы они не делали ошибок смертных?
— Не унывай, — Енох подбадривающе коснулся плеча ангела, постаравшись говорить мягко. — Бог поставил человека во главе всех животных, и ничего уж тут не поделаешь. Это всё равно, что ангел и человек. Мы ведь тоже не равны, но это не значит, что это плохо. Просто мы…
— Разные? — Армарос посмотрел на Еноха с нескрываемым вопрошанием. — Я убеждаюсь в этом каждый раз, когда говорю с тобой.
Лицо Армароса привычно озарилось милой улыбкой, сияющей чистотой и наивностью, которой обладает неискушенное в несправедливости существо. Енох тоже улыбнулся, отчасти от облегчения, что Армарос больше не поднимает тяжелых тем для разговора. В нем была уверенность, что ангел не станет привирать или скрывать свои чувства. Армарос не может быть лживым по своей натуре. Таких, как он, создавали неспособными к вранью.
— Ну вот, так уже лучше.
— И вправду, — Армарос согласился с легким смущением, которое Енох списал на вежливость, и тоже положил ладонь парню на плечо. — Как твоя работа? Ты не сильно устаешь? Мы, ангелы, конечно, не знаем, что такое усталость. Но ты — человек, и можешь её ощущать.
— Спасибо за беспокойство, — Енох осторожно убрал руку от ангела. – Я уже привык. Да и это превратилось уже в рутину, ничего сложного. Просто внимательно следишь за текстом и аккуратно переписываешь.
— Ты совсем не отдыхаешь, — сокрушенно произнес ангел, — только и вижу, как ты везде в обнимку с работой ходишь. Или это просто для себя?
Армарос ткнул указательным пальцем в книгу, и парень согласно кивнул головой.
— Для себя, просто изучаю. А ты чем занят?
— Просто живу. — Ангел провел рукой ниже по плечу парня, остановившись на предплечье, и с трогательностью в голосе сказал: — Я подумал, может, ты оценишь мое творчество?
Енох кивнул головой, не придав жесту никакого недружелюбного значения. В конце концов, Армарос часто шел на тактильный контакт, хотя поначалу стеснялся, особенно когда Енох объяснял и обучал его танцу. Шутка ли, но Армарос очень быстро превзошел в мастерстве своего учителя, который, к слову, звезд с неба не хватал, но был единственным в Раю, кто знал, как вкладывать эмоции в танец. Прикосновения Армароса не были настойчивыми, как у Иезекииль, или изучающими, как у Сариэля, а скорее по-своему приятными. Ангел убрал руку от Еноха и начал свою песню. В ней похвальба и любовь к Богу сочетались с некоей интимностью по отношению к тем, кто находится в Раю, — так бы смог оценить её Енох, если бы был ценителем и ощущал все тонкие грани эмоций, вложенных в символы. Но что взять с писаря, корпевшего над отчетами и описаниями, сильно не вчитываясь в содержимое? Парень просто наслаждался волшебным голосом Армароса и понимал, что на земле подобного он и не слышал. Всякий раз его душа будто освобождалась от всего плохого и наполнялась чистотой и светом. Ангел пел с закрытыми глазами и прикладывал руку к сердцу в моменты, когда голос поднимался на высокую октаву.
— Браво! Ты чудесен! — Енох захлопал в ладоши, когда песня закончилась, и Армарос открыл глаза, затуманенные вдохновением. — Твои песни с каждым разом всё больше завораживают.
Ангел польщенно улыбнулся и, вставая со своего места, взял парня за руки, чтоб увлечь Еноха за собой.
— Спасибо тебе, но эта песня будет не так хороша, если она останется без нашего с тобой танца. — Книга соскользнула с колен парня, и Армарос, охнув, нагнулся, чтобы её поднять и положить на перила. — Это ненадолго, обещаю.
Енох не мог отказать своему другу, тем более что и ему хотелось заняться приятным, беззаботным делом. Их танец был довольно простым и походил на пляску двух радующихся людей. Вскоре кроме звона украшений послышался и смех, поскольку оба ускорили движения, и в итоге Армарос неудачно извернулся и упал спиной на Еноха. Благо тот успел подхватить ангела и прижать к себе, поставив на ноги.
— Упс, затанцевались, — весело сказал Енох, чтоб подбодрить ангела и предупредить возможный испуг.
Армарос на секунду замешкался, было слышно его громкое взволнованное дыхание, и Енох забеспокоился.
— Д-да, ты прав, — отозвался привычно веселый голос ангела. — Даже не заметил, как оно так вышло.
Парень не спешил выпускать Армароса из объятий, боясь, что всё же чем-то навредил ангелу, который просто ещё не понял этого. Очнулся Енох только тогда, когда услышал фразу:
— Ты переживаешь за меня. Спасибо, — ангел, повернув голову к Еноху, нежно смотрел на него. — Я в порядке.
Енох поймал себя на мысли, что слишком долго задержался взглядом на чужих губах, и, отвернувшись, отпустил ангела, чтобы его не поймали с поличным. Но ведь это произошло случайно! Парень не думал ни о чем, что вышло бы за рамки дружбы. Армарос с радостной улыбкой сделал шаг вперед и потом повернулся к Еноху, стараясь его отвлечь от тяжелой думы или ещё чего, навалившегося на человека. Удивительно, но почему-то поделиться с другом странным ощущением восторга, которого он раньше не испытывал, Армарос не спешил.
— В следующий раз у нас получится лучше. Думаю, это из-за того, что мы мало работаем в паре, — ангел хлопнул в ладоши и стал пританцовывать, плавно двигая руками в танце, которым славятся индианки.
Енох потер затылок, взглянув виновато на ангела. Тот добро улыбался, продолжая изгибать руки во время своего танца. Следующие пару часов они провели в более спокойных танцах и непринужденной беседе, а потом разошлись по своим делам.
С Армаросом не удавалось увидеться. Возникало много дел, которые нужно было выполнить, а то, бывало, его общества настойчиво добивались другие григори. Это забирало все личное время и утомляло. Особенно Иезекииль. Эта ангелица умела выматывать нервы своей гиперзаботой. И, похоже, эта болезнь была прогрессирующей. Люцифел появлялся будто из ниоткуда, молча следил за парнем, то прислонившись плечом к колонне в библиотеке, то сидя напротив за столом, положив на него ноги. Возможно, что-то происходило, раз архангел его часто навещал, да и по сравнению с его прошлыми посещениями, он не чесал языком по мобильнику. Енох в очередной раз не мог заснуть, хотя за день он исписал прилично листов и много тренировался с Уриилом. Из головы не шел тот танец, когда он подхватил Армароса и оказался настолько близко к нему, что на пару мгновений показалось, что тело ангела — это не физическое воплощение, а настоящий человек. Енох невольно призадумался о том, чем бы занимался Армарос, если бы родился человеком. Возможно, он был бы бардом или священнослужителем, устраивающим красочные праздники по время подношений Богу или его восхвалений. Армарос бы танцевал и, помимо традиционных, волшебно пел свои собственные песни. И надевал бы синие или голубые одеяния, которые еще сильнее красили бы его и без того ангельски чудесную внешность. Ангел говорил, что связан с водой, и она его привлекает своей чистотой и божественным, вселяющим умиротворенность, цветом. А вдруг бы Армарос выглядел по-другому? Ведь то, что видит Енох — всего лишь плод его фантазии. Что если на самом деле Армарос был бы иным? Смог бы он выжить в человеческом мире со своей ослепительной добротой и беспечностью? Парень присел на кровати и решил выглянуть в окно, чтоб подышать свежим воздухом.
За окном была заря, башенки Рая окрасились малиново-оранжевым, тени легли на внутренние дворики, но о точном времени суток в Раю никогда речи не шло. Если Енох не мог определить, сколько времени по человеческим меркам проходит с момента его сна, то про глобальные измерения можно было забыть. Парень не хотел думать о том, что могло произойти за этот период с его близкими или вообще с людьми: появлялся страх, что он вернется в совершенно чуждый ему мир. Где-то вдалеке виднелись неподвижные кроны деревьев Райского сада. Енох рассматривал территорию под окном своей башни и, будто в ответ на его вопросы, увидел Армароса. Ангел с призванными крыльями чего-то ожидал, то и дело поворачивался, словно следил за охотником, прячущимся в тенях. Возле него возник Люцифел и начал с ним разговор. Енох впопыхах спрыгнул с кровати и побежал за очками, чтоб лучше рассмотреть выражения лиц говорящих, поскольку самого разговора не было слышно.
Когда Енох вернулся к окну, то Армарос стоял с поникшими крыльями, опустив голову и сложив ладони как в молитве. Люцифел со своей вечной ухмылкой на лице говорил по мобильному. Когда же архангел закончил разговор, то начал что-то вещать Армаросу, жестикулируя рукой, постепенно склоняясь над ангелом, который, казалось, сжимался и уменьшался в размерах по мере того, как на него сыпались некие упреки. В один момент ангел взмахнул крыльями и оказался на противоположной стороне дворика:
— Я не делал ничего дурного! — Енох отчетливо услышал крик создания, неуверенного в том, что сможет убедить, но отчаянно защищающего свою чистоту.
Люцифел оказался снова рядом с ангелом, но говорил как назло тихо, размахивая руками и вальяжно покачиваясь на носках. Армарос прикрыл свой бок белым, пушистым крылом и затравленно смотрел на архангела, часто дыша. Люцифел кивнул головой в своей финальной части разговора и, щелкнув пальцами, с победной ухмылочкой исчез. Армарос прижал ладони к лицу и повернулся к Еноху спиной. Парень догадался, что ангел плачет.
Енох писал очередной отчет в книгу и невольно отвлекся на покачивающийся носок туфли Люцифела, закинувшего ноги на стол.
— Люцифел?
Архангел клацал кнопками, пока говорил, пристально глядя в глаза Еноха. Кажется, он наблюдал за ним с самого начала работы.
— В последнее время ты не так хорошо выполняешь работу. И я задаюсь вопросом: почему же?
Енох отложил перо в сторону, чтоб с него не капали чернила на пергамент. Парень ожидал допроса с того самого момента, как стал невольным свидетелем перебранки между ангелами. Неужели и Армарос среди тех, кто решил предать Господа и пасть? Эта причина казалось допустимой для того ночного выговора, если не считать, что с другими заговорщиками Люцифел пока что не расправлялся.
— Я не прикладываю достаточно усилий. Так бывает у людей.
— Не похоже, — спокойно возразил архангел, оставив в покое прибор и кинув его по столу подальше, в сторону законченных книг. — Между нами, Енох. Ты переживаешь за что-то, и это влияет на все твои поступки.
Парень не отводил взгляда от очень серьезного Люцифела. Архангел не шутил и собирался добиться своего. Но и Енох не собирался уступать.
— Я переживаю за всё, что готовят григори. Не хотелось бы видеть падение светлых существ.
— Всех? Даже Иезекииль? — в глазах Люцифела заплясали хитрые огоньки: острую, как лезвие меча, натуру не скроешь.
— Даже её. — Енох сложил руки в замок, смотря в черные глаза архангела. — Не понимаю, зачем ты выделил её среди остальных.
Люцифел усмехнулся и убрал ноги со стола, сев в такую же позу, как и парень.
— Моя работа — направлять и поддерживать тебя в твоей миссии, Енох. Твои сомнения — моя забота. Говоришь, что переживаешь за ангелов?
— Да, – спокойно согласился парень, ведь ничего не предвещало беды.
— И никого из них не выделяешь? – продолжил Люцифел.
— Да.
— Тебе нравится Армарос?
— Да... — Енох спохватился и беззаботно глянул на архангела-провокатора. — Как друг.
Люцифел, вопреки ожиданиям Еноха, не отреагировал на это криками, запретами или угрозами. И это было страшнее. Сердце в груди забилось быстро, как у кролика перед удавом. Со своей неизменной полуулыбкой на губах Архангел пожал плечами.
— Не стоит дрожать как лист на ветру, Енох. Молодость — благое время для заведения близких связей. На то она и дана.
Архангел встал со стула и, собравшись уходить, щелкнул пальцами, чтоб призвать мобильник.
— Кстати, он уже битый час стоит около фонтана. — Люцифел взмахнул рукой с сотовым, стоя спиной к пребывающему в смятении Еноху — Не хочешь ли его проведать?
Еноху казалось, что волнение подарило ему крылья, поскольку он даже не бежал, а летел в сторону фонтана, как только удостоверился, что Люцифел наконец покинул его. В дворике, где в аккуратных клумбах произрастали райские цветы, Армарос сидел на краю фонтана и игрался с водой, зачерпывая её в ладони и наблюдая, как капли стекают по руке к запястью, а часть из них вытекает сквозь пальцы обратно в чашу фонтана. Ангел выглядел беззаботно, да и отреагировал на появление Еноха немного удивленной улыбкой.
— Привет! Ты запыхался, что-то случилось? — Армарос с интересом разглядывал тяжело дышащего Еноха.
— Я… я ничего, — парень стушевался и вытер выступивший пот со лба. Получается, он зря сюда бежал? — Ты как сам?
Ангел пожав плечами, поводил ладонью по воде и застенчиво ответил:
— Довольно неплохо. Сидел, думал…что было бы хорошо, если бы ты провел со мной время. — Улыбка на лице у ангела стала неподдельно радостной. — И ты сюда пришел. Забавная случайность, правда?
Енох сильно выдохнул, чтоб скинуть с себя напряжение и волнение.
— Да, если учесть, что случайностей не бывает. — Парень присел рядом с ангелом и добро улыбнулся ему. — Всё это божий промысел.
Армарос слегка приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но потом положил руку Еноха к себе колено и придвинулся ближе, шепча доверительно:
— Ты действительно думаешь, что Господь задумал нашу с тобой встречу и совершенно не против нее? — в глазах Армароса читалось сомнение, и он впился взглядом в парня, желая услышать подтверждение не то своим надеждам, не то опасениям.
Неуверенность ангела Енох объяснил себе тем странным происшествием в саду, невольным свидетелем которого он оказался. Армарос нуждался в поддержке своих деяний, ведь он не причинял никому зла. По крайней мере Еноху уж точно. Да и слабо представлялось, что такое доброе создание как Армарос, может калечить чьи-то судьбы. Недолго думая, парень положил свою смуглую ладонь поверх темнокожей ладони ангела, выражая поддержку и принятие.
— Я уверен, что злая сила за этим точно не стоит. — Енох говорил слова четко и убедительно, рассматривая красивое лицо ангела и обращая особое внимание на смену эмоций в аквамариновых глазах и взмахи ресниц. — А ты почему не уверен?
Не ответив, Армарос отвел обнадеженный взгляд и повел плечом, словно стесняясь. Енох подождал несколько длинных мгновений, чтобы дать возможность ангелу собраться с духом и сказать нечто потаенное.
— Архангел Люцифел говорил, что в людях живет любовь. И если её неправильно взрастить, то последствия могут быть ужасными. — Григори вытащил руку из воды и стал поглаживать прохладными пальцами виски, будто пытаясь успокоить себя самого. — Я не знаю, что такое «любовь», про которую он говорил. Это что-то подобное благодати?
Теперь пришла очередь Еноха в очередной раз призадуматься над ответом любопытного ангела. Люцифел хочет максимально избавить его от забот и ориентировать только на достижение цели. Но пока что цель Еноха: следить за григори и их заговором, а также подавать отчеты. Армарос ничего же не знает о планах вышестоящих ангелов, но уже говорит про любовь. Последний раз, когда ангелы говорили о «любви», это были странные, богохульные вещи. Неужели и Армарос становится одним из них? Парень напряженно сглотнул, смотря на одну точку перед собой, на шейное украшение Армароса, состоящее из нескольких толстых золотых обручей. Григори терпеливо ждал его ответа и аккуратно положил вторую ладонь поверх руки Еноха. Выглядело это так, будто он хочет ощутить тепло его кожи: склонив голову, ангел обхватывал пальцами кисть и пытался провести указательным пальцем по костяшкам. Хотя это и было целомудренно, в душе у парня зашевелилось что-то теплое и улеглось возле сердца ощущением трепетности. Делал ли это Армарос по велению своей души или имитировал людей, как признавались всё те же крылатые божьи отступники?
— Любовь — это благодать. Она бывает разной: родители любят детей, брат любит брата, а сестра — сестру, как все дети в одной семье любят друг друга. Бывает, что чужие люди любят друг друга, потому что похожи. — Енох плавно перевел взгляд от шейных украшений к подбородку Армароса и заметил, что тот замер и уже машинально касается его ладони, полностью превратившись в слух. — Но вся эта любовь не приводит к рождению союза. В нем мужчина и женщина любят друг друга духовно и телесно.
Глаза Армароса вновь зачарованно замирают на лице Еноха, как всегда, когда тема разговора становилась очень близкой или животрепещущей для самого ангела.
— Духовно и телесно? Это как? Я не понимаю…
Парень поднял взгляд к небу, почувствовав себя неловко, и произнес с хрипотцой в голосе:
— Мне сложно подобрать правильные слова, чтобы ты понял.
Енох не лгал, поскольку представлял, как объяснить ангелу, что такое ощущение влюбленности и любви, если сам этого не переживал.
— Когда ты мне объясняешь, вещи становятся ясными, — голос Армароса был полон нежности. — Ты можешь это сделать постепенно. Я понимаю, тяжело объяснять раз за разом, должно быть, такие простые для людей истины.
Парень взглянул на ангела, поскольку почувствовал взволнованное прикосновение пальцев на своей руке. Армарос отвернул голову, и его лица не было видно за копной светлых волос, украшенных маленькими золотыми заколками на концах отдельных прядей. Расстраивать ангела — последнее дело, так что Енох начал объяснять, чувствуя смущение.
— Духовно — значит, что ты чувствуешь не безразличие, ты думаешь о том, кого любишь, заботишься о нем и переживаешь. Очень хочешь быть рядом. Прожить жизнь вместе, — парень запнулся, придумывая пояснение для второго аспекта любви. — Телесно — значит, что ты хочешь обнимать того, кого любишь, гладить, целовать и…заниматься любовью.
Армарос повернул голову, моргнул пару раз и, взволнованно наклонившись к парню, трогательно поинтересовался:
— А как люди целуются? И что значит «заниматься любовью»?
Енох нервно хохотнул, прокашлялся, сидя рядом с непосредственным в своей любознательности ангелом.
— Мне неловко это объяснять…
— Мммм…а показать? — как всегда не растерялся тот.
Парень ощутил, как у него начинают гореть щеки, и он был уверен, что сейчас от стыда они налились алым цветом.
— Это не каждому можно показывать, это личное. К тому же мы оба одного пола. Это запрещено.
Армарос наклонил голову и резонно спросил:
— Почему запрещено, если любовь — это благодать?
— Потому что запрещено, — отрезал Енох, почувствовав раздражение, и бросил взгляд поверх головы Армароса на террасу.
На такие сложные вопросы он не мог и даже не хотел отвечать, потому что сам не задумывался, а всего лишь жил с теми понятиями, на которых его взрастили. Ангел осторожно выпустил ладонь парня из своих рук и спросил тише спустя минуту:
— Обнимать — это не лично? Это можно?
На это Енох покачал головой отрицательно и вздохнул. Ну вот что поделаешь с этой почемучкой?
— Отчасти лично. Но это я могу показать.
Парень развел руки и обнял ангела, слегка прижав к себе. В ответ на это Армарос странно притих и аккуратно повторил жест. Енох слышал его дыхание, немного шумное и взволнованное. Ангел осторожно положил подбородок на его плечо, не встретив сопротивления. Зато сердце у Еноха забилось еще быстрее от охватившего чувства щемящей радости. Было как-то по-особенному хорошо и не шло ни в какое сравнение с теми дружескими объятьями, в которых парень побывал на земле. И дело было не в том, что такие прикосновения были не совсем материальными. Казалось, что Армарос был родным ему уже давным-давно. Енох прикрыл глаза и разрешил себе следовать своим чувствами, забыть о том, зачем он сюда призван, и перенестись на землю, где был привычный мир. Сердце болезненно ухнуло в груди, и от этого щемящего чувства защипало глаза.
— Мне так хорошо, — тихо и смущенно ангел признался, — когда ты рядом. Мне и раньше было хорошо, но не так. Я просто был рад, что существую.
Парень вздрогнул будто от озноба, пораженный словами Армароса. С одной стороны, они были ожидаемы, ведь и так понятно, что если бы общение с ним не нравилось ангелу, то тот бы и не проводил время в его компании. Но с другой, казалось, что теперь Енох сам по себе стал очень важным событием в жизни ангела, возможно, чем-то переломным. Парень открыл глаза, стараясь сдерживать эмоции, чтоб не подать виду, как он скучает по Земле.
— Это взаимно. Мне тоже хорошо с тобой. Тепло, — улыбнулся он и подбадривающе погладил ангела по спине.
Армарос в ответ положил руку на затылок Еноха, погладил его светлые волосы и боязливо провел ладонью по спине, страшась, что его накажут за такую простенькую, ненавязчивую ласку.
— Енох, — голос у ангела стал громче, и, как парень понимал, это было своеобразное предупреждение о чем-то важном, — я тебе делаю что-то плохое?
Парень сглотнул от неожиданности и отстранился, чтобы посмотреть на обеспокоенного Армароса. Ангел вопросительно поднял брови, взглянув с ярко выраженной надеждой на отрицательный ответ.
— Нет. Я бы сказал, если бы меня что-то не устраивало… — уверенно сказал парень, смотря прямо в глаза засуетившегося ангела.
— Точно-точно? — упорствуя, Армарос придвинулся еще ближе, обхватывая руками плечи парня, да так, что в итоге почти соприкасался с ним носами. — Я должен знать!
Енох издал напряженное «кхе-кхе» и слегка повернул голову в сторону, поскольку его обуяло смятение. Нет, конечно, такая экспрессия была типичной для Армароса, и он явно непреднамеренно устраивал такие вспышки искренней честности, но это не отменяло смятения Еноха.
— Да. Поверь мне, — подтвердил парень, кивнув головой.
Армарос слегка прищурился, о чем-то раздумывая, а потом прижался и со всей радостью ликующего от счастья существа воскликнул:
— Урааааа! Все как я и думал! Дааа!
Енох вздохнул и тихо рассмеялся от такого выражения непосредственности и неподдельности чувств. Конечно, связь этого вопроса с ночной перебранкой была. Кроме того у Люцифела особые счеты с Армаросом из-за того, что ангел отвлекал Еноха от его прямых обязанностей. Достаточно вспомнить жестокие слова архангела, когда тот в резкой форме ответил за Еноха, что тот не хочет танцевать с Армаросом. Приправив свою речь издевкой над ангелом из-за его неведения и происхождения. Енох чувствовал себя виноватым, потому что не заступился тогда, а просто последовал за Люцифелом, чтобы продолжить наблюдать за григори и помешать им в свершении их плана падения на землю. Но это была уважительная причина! Потом все благополучно решилось, и Армарос не обижался на парня. А может, он просто не подавал виду, не желая портить отношения? В любом случае, если бы все пошло наперекосяк, сейчас бы они не были рядом друг с другом.
Вдали, между колонн, архангел Люцифер клацал по кнопкам телефона, набирая себе напоминалку. Выражение его лица было отнюдь не веселым и задумчивым, глаза цвета красного вина наблюдали за тем, как общались избранный человек и обычный ангел. Хотя в том, что Армарос был обычным ангелом, Люцифел сомневался. Тот был воистину обладателем птичьих мозгов: слишком много детской непосредственности, надоедливости, глупого лица, пугливости. Это ходячее недоразумение можно было легко заманить на чью угодно сторону. Стоит лишь немного надавить. И ведь Енох купился на эту святую наивность и даже тянется к нему, сердобольная душа. Архангелу было достаточно того, что один раз они уже играли в «обиженного, молча протестующего человека, не желающего слушать своего наставника». Спасибо, хватило. Хотя игра и обладала неким шармом, и было интересно снова вернуть писаря «на путь истинный», не без его укоров. Было бы за что укорять? За правду, которую он не хотел говорить вслух? О Енох, Енох, слишком много милосердия. Рано или поздно и этот легкомысленный соловей упорхнет в свои «теплые края» вслед за птичьей стаей. Тебя ждет очередное разочарование, мальчик, решивший дружить с птицами.
Весь в холодном поту Енох вскинулся на кровати. Ночные кошмары мучили его всё чаще и чаще, не давали расслабиться. Парень списал бы всё это на общее волнение из-за сложившейся ситуации: григори больше не хотели просто наблюдать за людьми, они ощущали к ним «любовь», хотели отвергнуть свою ангельскую сущность и стать людьми. Во снах доспехи врагов и шлемы с одним огромным глазом. Все следят за тобой, и нигде от этого не скрыться. Парень дышал рвано и часто, приложив одну руку к груди, а другой прикрыв лицо. Это тяжело: быть здесь в роли диковинного животного, которое каждый норовит потрогать; наблюдать за тем, как разгорается заговор, но не иметь возможности вмешаться и что-то сделать из-за приказа Господнего; препираться с Люцифелом и привыкать к его эксцентричности, скользящей во фразах насмешке и пренебрежению, непонятным словам и какой-то странной, причудливой заботы. Фигурка человеческой души, обычно лежащая рядом с ним на подушке, а теперь стоящая на тумбочке, затрясла маленькими ручками и стала светиться, будто пыталась прогнать тяжелые думы. Чем-то это помогло, но все же Енох тревожился и не мог успокоиться. Тоска по дому проснулась в нем еще сильнее, и возникло желание всё бросить и вернуться обратно, выращивать урожай, следить за скотом, прожить самую обычную жизнь самого обычного парня. Почему-то никто не говорит о том, что выполнение великой и святой миссии подразумевает боль и страдания души, а не только тела. В дверь осторожно постучали, и Енох убрал с лица руку. Только не сейчас, только бы не Иезекииль или Сариэль, или кто-либо другой из этих, приходящих посмотреть и познакомиться.
— Енох? — Голос за дверью он узнал по мелодичности, Армарос пришел его навестить.
— Заходи.
Парень надеялся, что в его голосе нет обреченности, да и звучит он максимально приветливо. Ангел зашел в комнату и аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Извини, что я тебя побеспокоил… — Армарос не стал садиться, а увидев его измученное выражение лица, просто опустился на колени возле кровати, придерживаясь за её край. — Что случилось?
Енох потер лицо, якобы приводя в себя в порядок и стряхивая сон, хотя на самом деле пытался скрыть, что по ночам ему не дают отдохнуть.
— Нет проблем, я в порядке. ¬— Кажется, эти две фразы станут его постоянными спутниками, поскольку он повторял их уже ни раз. — Я просто спал.
Армарос порывисто протянул к парню руку и погладил его ноги поверх одеяла.
— Точно? Ты иногда такой…какой-то не такой, как обычно. Будто что-то на сердце держишь и боишься рассказать.
Енох с неверием взглянул на ангела.
— Почему ты так думаешь?
— Не знаю, — Армарос на миг опустил взгляд. — Чувствую. Ты волнуешься, может, расскажешь? Я постараюсь тебе помочь.
Парень отрицательно покачал головой. Это секрет, даже Люцифел не знает об этих кошмарах, хотя он и наставник и должен быть в курсе всего, что происходит. Ангел опустил голову, и казалось, что если бы он призвал крылья, они бы тут же опустились от бессилия.
— Ты можешь просто побыть рядом, иногда это ценнее разговора, — примирительно предложил Енох и подвинулся ближе к стенке. — Ложись.
Армарос пару мгновений с вопросом смотрел на парня, не веря в то, что ему сказали, а потом улегся рядом, сняв обувь. И сделал он это только потому, что заметил, что Енох сам был без обуви. Под одним одеялом оказалось тесновато, поскольку на двоих оно явно не было рассчитано. Ангел притих, рассматривая кровать и самого Еноха, прилегшего рядом. Неизвестно, сколько времени они молча лежали рядом друг с другом. Енох постепенно успокаивался, будто присутствие ангела навевало умиротворение и прогоняло страхи. Армарос тихо улыбнулся и в тот момент, когда глаза у парня сами собой закрылись от усталости, приник ближе и, обняв его нежно, уткнулся головой в изгиб шеи. Енох выдохнул шумно, почувствовав внутри себя другое волнение.
— Армарос? — сонно спросил он.
Ответом ему было лишь ласковое поглаживание по голове и тихое дыхание. Веки будто налились свинцом, и совершенно не хотелось открывать глаз. Армарос просто его обнял и прижался, в этом же нет ничего из ряда вон выходящего. Только почему-то трогательное волнение не покидало парня, а лишь усиливалось от того, как нежно к нему приник ангел, как он молча заботился, раз ему сказали, что слова не помогут. Может, стоило его позвать на помощь еще в первую ночь кошмаров? Тогда бы его целительное присутствие спасло от лишнего беспокойства. Конечно, если бы Енох познакомился с ангелом с самого начала. Парень в ответ осторожно приобнял Армароса, уложив руку ему на пояс. Вместо ожидаемого тепла чужого тела, появилось ощущение полуматериальности, полупрозрачности. Ангел отреагировал на это шумным вздохом и опустил ладонь ниже, перестав гладить золотистые волосы Еноха.
— Армарос, —настойчиво повторил Енох, хотя и полусонным голосом. — Ты хочешь о чем-то спросить?
Вопрос отвлек ангела, и тот на пару мгновений перестал гладить спину и плечи парня, к небольшому облегчению последнего. После того разговора про любовь они не раз обнимались по-дружески, а ещё смотрели друг на друга дольше. Армарос стал стеснительнее, чем обычно, и хотя предлагал спеть или потанцевать, но не так задорно, как раньше, а как-то осторожней. Енох, в свою очередь, любовался ангелом и списывал это на влечение к прекрасному, чистому и святому, а не отнюдь на то, что внешность, голос, слова, да и сам Армарос стали привлекать его все больше и больше. Енох не хотел верить в то, насколько сильно он проникся к ангелу, да и как тот сам тянулся уже скорее не по-дружески, а с другим интересом, поэтому предпочитал этого не замечать. Или он делал это неосознанно.
— Я все думал о том, что ты мне рассказал тогда, у фонтана. Почему-то люди могут получить благодать в виде любви, а мы, ангелы, не можем. Это так печально… — Армарос говорил с долей сожаления. — Я очень хотел бы это ощутить. С тобой.
Еноху показалось, что он сорвался в глубокую пропасть и не может остановить свой смертельный полет. Затрепетало сердце, и глаза сами собой раскрылись, но парень не мог подобрать подходящих слов для ответа. Армарос смотрел на него с надеждой, поначалу не продолжая свою речь, хотя уже несколько раз открывал рот для этого.
— Енох, когда я с тобой, мне так хорошо. И я думаю о тебе, хочу быть рядом. Ты же чувствуешь это тоже, правда?
На такое прямое признание Енох открывал и закрывал рот, неверяще глядя на ангела и желая оказаться где-то очень далеко, желательно дома, на земле, где только животные и люди, где он не станет причиной возможного падения ангела. Ведь если Армарос начал хотеть все больше человеческого, тем больше шанс, что он присоединится к заговорщикам и совершит грех перед Господом.
— Да, я люблю тебя, — смог сказать Енох после некоторого оцепенения. — Но как друга. Помнишь, я говорил тебе, что любовь бывает разной? Вот я к тебе испытываю дружескую любовь.
Армарос замер и потупил взгляд, невольно сжав руку на спине у парня. Он метался между тем, что чувствовал, и тем, что ему говорили.
— Н-но… я… это не то! — неожиданно громко произнес ангел. — Это не то!
Парень присел на кровати, ощущая, как его колотит, словно от лихорадки.
— Я так чувствую, Армарос, просто пойми это.
— Но ты смотришь не так!
Ангел присел рядом, взволнованный и явно испуганный, страх читался в его взгляде. Теперь Енох не знал, что будет лучшим: поступить правильно и оттолкнуть от себя Армароса.
— Ты так рассматриваешь мое лицо и… и нежно берешь за руки, много разговариваешь, хотя я знаю, что с другими ты почти не общаешься.
— Откуда? — Енох вопросительно приподнял брови, подозревая худшее.
— Я общался с теми, с кем ты повстречался раньше меня. И архангел Люцифел… — тут ангел запнулся, очевидно раздумывая, может ли он пересказать некий разговор.
Парень отрицательно помотал головой и взял руку ангела в свою ладонь, чтобы тот прислушался к словам.
— Послушай, я понимаю, тебе интересен людской мир и чувства людей. Но разве я стал бы тебе лгать? — Еноху казалось, что это не он говорит, а кто-то раскрывает его рот и вещает мысль. — Ты для меня очень хороший друг.
Армарос несогласно качнул головой, смотря своими красивыми аквамариновыми глазами в зеленые глаза Еноха.
— Это не так, — тихо не согласился он, коснувшись темными пальцами подбородка парня, и томно вздохнул.
Енох в ответ на такой нежный жест отвернул голову, заалев.
— Ты не понимаешь, что говоришь. Это слишком серьезное и опасное заявление.
Ангел, вместо того чтобы прислушаться к голосу разума, снова приник к парню, укладывая голову ему на плечо. Енох чувствовал, как внутри загорается неудержимое желание защитить Армароса от ужасной участи, но легкое ощущение родного эфирного тела рядом искушало совершенно на другое.
— Если любовь — это благодать, то почему ты говоришь, что это опасно? Ты что-то от меня скрываешь?
Енох обернулся к Армаросу и увидел отчаяние в его влажных глазах. Он вот-вот заплачет? Невольно вспомнилось, как он его бросил, спеша на задание с Люцифелом.
— Есть сложности, — парень сглотнул, подняв взгляд, прося у Бога сил выдержать этот крайне эмоциональный момент, и чтобы Армарос потом от него не отвернулся. — Не вся любовь бывает счастливой. Иногда ты любишь, а тебя не любят.
— Енох, не говори так! — Армарос порывисто накрыл своей ладонью губы парня. — Пожалуйста. Не говори. Я не хочу в это верить!
Дыхание ангела было частым, громким, раздался жалобный всхлип, а по щекам уже текли первые слезы. Енох проглотил комок в горле, не спеша оттолкнуть от губ ладонь, и наблюдал, как Армарос пытался пересилить свою эмоциональность и не расплакаться совсем. Парень не хотел заставлять Армароса страдать из-за себя, но как бы он ни старался, тот будет страдать: меньше или больше. Сейчас, из-за отказа, или в мрачном будущем. Но ладно сам Енох, он всего лишь человек, существо, которое может много раз за свою короткую жизнь ошибаться, а потом исправиться. Если его вышвырнут из Рая, это не сравнится с той ужасной участью, которая уготована для ангела, сбившегося с пути. Парень не знал, что ожидает отступников, но уж точно не Рай. Армарос продолжал плакать, изредка вытирая лицо рукавом своих одеяний. Енох закрыл глаза, собираясь с силами, и потом обнял ангела и прижал к себе, насколько это было возможно сделать с астральной проекцией. Армарос явно шел на контакт, ибо в противном случае ладони парня прошли бы сквозь него. Убрав руку со своих губ, парень вытер пальцами слезы Армароса и просто погладил его по щеке, едва ощутимо дрогнувшей. Ангел в его объятиях стал успокаиваться и тут же обнял за шею, стараясь быть ближе, насколько вообще это было возможным.
— Это запрещено, Армарос. Пойми… я не хочу тебя потерять.
Даже не верится, что он смог произнести это вслух, пускай неуклюже и на ухо, но этого было достаточно, чтобы в следующее мгновение ощутить объятья белых крыльев.
— Я защищу нас обоих. У меня же есть крылья.
Енох не смог не улыбнуться, хоть отчасти и горько. Взгляды ангела и человека встретились, пару секунд между ними шел безмолвный разговор, и затем парень потянулся к Армаросу, нежно поцеловав в щеку. Армарос невольно улыбнулся.
— Это и есть поцелуй?
Промедлив всего лишь на миг, Енох кивнул головой, потом коснулся губ не менее нежным поцелуем. Даже целуя астральную сущность, парень ощущал, как его охватывает восторг, а в сердце вселяется радость. Пальцы Армароса скользнули от шеи к спине парня, поцелуй постепенно превращался в более интимную ласку, но ничуть не становясь страстным. Ангельские крылья трепетали, как и два влюбленных сердца. Поцелуй прервался и оба с дрожью выдохнули, смотря друг на друга затянутыми дымкой чувственности глазами.
— Я думал, что не получится, — признался Енох. — Сариэль говорил, что вы не можете касаться физически. Тебе точно было приятно?
Армарос весело рассмеялся, лаская взглядом парня.
— Я не знаю, что он имел в виду. Но мне очень понравилось. Хочется петь от радости!
Пропев последнюю фразу, ангел расправил крылья, а Енох на них засмотрелся, любуясь идеальной красотой. Армарос улыбнулся снова, видя эту заинтересованность, и сам стал целовать парня в уголки губ, чтобы привлечь внимание к себе.
Будущее казалось светлым.
— Забавно, не считаешь? — Люцифел комментировал записи Еноха, стоя позади него. — Сариэль так подробно расписывает соитие. Хмм, а вот и пикантные подробности. «Она встретилась со своим парнем, и на постели из трав…»
Енох крепко сжал перо в руке.
— Можно потише? Отвлекает, — голос парня был максимально вежливым.
Архангел усмехнулся и сел рядом, закинув одну ногу на другую и держа вездесущий мобильный в правой руке.
— «Мечты-мечты, где ваша сладость? Где ты, где ты, ночная радость?» — с выражением продекламировал Люцифел, но Енох не понял отсылки и вопросительно посмотрел на наставника. — Ах, прости. Ты занят важными делами, переписываешь чужие влажные мечты.
Иногда Еноху казалось, что если бы наставник был менее ироничным, с ним можно было бы нормально общаться.
— Думаешь обо мне, верно?
Енох поджал губы и отвернулся к тексту, стараясь не попадаться на эти провокации. По его мнению, пользоваться умением читать мысли было невежливо по отношению к собеседнику. Какое-то время тишину читального зала нарушал только скрип пера, но вот эта идиллия и закончилась.
— Ничего странного не замечал в последнее время среди григори? — Люцифел оказался с противоположной стороны стола.
— Нет. Похоже, они затихли.
Архангел промычал задумчиво, покачав головой.
— А твой дружочек сердечный? Хорошо себя ведет?
Енох кивнул, стараясь не вспоминать про то, как он с Армаросом целовался в одном из уголков Райской террасы. Ангел тогда гладил его грудь и живот, и случайно опустил руку вниз, коснувшись паха мимолетной лаской. Еноху пришлось по-быстрому ретироваться от расспросов увлеченного поцелуями ангела и спрятаться у себя в келье, чтобы прийти в себя, лишь бы не рукоблудствовать.
— Ты за ним всё же присматривай, — как бы невзначай бросил архангел — Кстати, о твоих потребностях…
На страницу перед пером упал мобильник.
— Некие физиологические потребности ты все же стесняешься удовлетворять, боясь прогневать Его. Так вот, — парень уставился на говорящего в своей привычной смешливой манере архангела, — можешь спокойно онанировать, Он дал тебе на это разрешение.
Енох мгновенно залился румянцем, но ничего путного в ответ сказать не мог. Зато Люцифел, бесспорно, был собой доволен, и забрал мобилку с книги.
— Ну бывай.
Щелкнув пальцами, он исчез, а Енох в смятении сидел за столом и пытался успокоить свое волнение. Неизвестно, кого он больше считал бесстыдным: себя, зажимающегося с ангелом по райским углам, или Люцифела, напрямую попросившего о специальном разрешении для рукоблудия у Господа.
Наверное, прошел не один месяц, прежде чем Енох все же прибегнул к разрешению: порядочность мешала воспользоваться возможностью. Встречи с Армаросом были наполнены долгими разговорами, весельем, чувственностью и нежностью, но помимо этого еще и поцелуями. А учитывая то, что ангел стал заигрываться и искать новые «территории» для проявления любви, то Енох потом страдал от возбуждения. Помимо этого, Армарос выучил «танец языков», так что любовные воркования нередко переходили в страстную игру, но где дальше взаимных поглаживаний по груди, пояснице и ягодицах не доходило.
Енох в очередной раз заперся в своей комнате, тяжело дыша и ощущая стеснение даже в широкой тунике. Он еще не видел Армароса без одежды, но благодаря пикантным поглаживаниям уже составил себе представление. Без сомнения, ангел был соблазнительным под всеми этими слоями ткани. Парень в спешке скинул с себя одежду, выпил немного воды из кувшина и присел на кровать. Его трясло от желания, которое он не позволял себе воплощать с Армаросом. Удивительно, как их вообще еще никто не поймал. Но испытывать судьбу Енох не хотел, и кроме того считал, что соитие будет той точкой невозврата, после которой будет невозможно просить прощения от Бога за падение.
Парень лег на кровать и на всякий случай, если вдруг кто решит его навестить, прикрылся одеялом, ощущая себя последним грешником. Только после того, как собственная совесть оставила его в покое, он, прикрыв глаза, ласкающе коснулся своей груди. Перед глазами стоял светлый образ Армароса, улыбающегося ему и приглашающего танцевать. Постепенно образ изменился на увлеченного поцелуем ангела, который не стесняясь брал руку своего возлюбленного и приглашающе, но ненавязчиво клал себе на бедро. Енох опустил руку на пах, минуя лаской живот, представляя томное выражение лица Армароса и его зацелованные пухлые губы. Ох, если бы он был человеком… Запрокинув голову, парень быстрыми движениями скользил рукой по напряженному члену. В мыслях Енох уже раздел ангела и теперь беззастенчиво трогал его темные соски, возбужденный пах и поджарые бедра под полные согласия мелодичные стоны. Енох развел ноги шире, обхватил мошонку, оттягивая её, и толкался бедрами в свою же влажную руку. Перед глазами стояла картина лежащего на спине обнаженного Армароса, с разметавшимися по подушке волосами. С томным выражением лица ангел часто дышал, закатив глаза от удовольствия, занимаясь любовью с Енохом. Всего лишь несколько минут грез и прикосновений, и парень со сдавленным стоном выгнулся под одеялом. Перед глазами будто вспыхнули звезды, а потом пришла сладкая расслабленность. Енох повернулся набок, устраиваясь удобнее, и хрипло выдохнул. Этого и впрямь не хватало. Подумать только, когда он только здесь появился, то и подумать не мог о том, чтобы возлечь с мужчиной. А теперь он рукоблудствует на мужчину, который вдобавок еще и ангел. Троекратное прегрешение за раз. Люцифел ведь не зря рассказал о разрешении? Очень странно.
Миди писался в ускоренных темпах по вечерам и ночам после работы, а дописывался на самой работе в день дедлайна.
Вышел очень наивный и на эмоциях, и с кучей ненужных заменяющих слов.
Но характеры я не меняла, это не ООС.
Продолжение в комментариях
Список работ:
Миди:
Любовь мальчика и соловья
Миди:
Любовь мальчика и соловья
Название: Любовь мальчика и соловья
Автор: Менестрель с морозником
Бета: denil
Размер: миди 9567 слов
Канон: манга El Shaddai: Another Story "EXODUS" по игре El Shaddai: Acension of the Metatron
Пейринг/Персонажи: Енох/Армарос; Люцифел/Енох — намеками; григори, Бог — упоминаются.
Категория: слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: R – NC-21
Краткое содержание: Дружба Еноха, избранного Богом райского писаря, и ангела Армароса приобретает новые грани. Время, проведенное в Раю, становится ещё интереснее, а разговоры с Люцифелом еще более запутанными. На фоне заговора григори расцветает нежное чувство, и неизвестно, суждено ли ему счастливо цвести.
Примечание: Действие происходит до присоединения Армароса к падшим ангелам; авторский коллаж к фику
Размещение: только после деанона
Для голосования: #. WTF Angels 2016 — «Любовь мальчика и соловья»
Сидевший на диване около небольших арок Енох обернулся на мелодичный голос незаметно подошедшего к нему Армароса. Наверное, ангел слетел с одной из башен Рая. Даже по прошествии длительного периода жизни на Небесах, Енох не всегда видел крылья ангелов. Люцифер говорил, что ангелы принимают физическое воплощение лишь из-за желания других узреть их привычным образом.
— Мне кажется, что я уже рассказал тебе всё, — закрыв книгу и предусмотрительно положив туда тканевую закладку, с неловкой улыбкой ответил парень.
— Неужели всё-всё? — Армарос приоткрыл пухлые губы в небольшом удивленном «О», но не отошел. — Ваш мир такой большой.
Иногда Еноху казалось, что Армарос — это большой ребенок. Но, в принципе, все райские ангелы были детьми, заключенными во взрослые оболочки. Вспомнить хотя бы то, как непосредственно, громогласно и восторженно отреагировала та же Иезекииль на выступившую кровь, когда он порезался. Поначалу такое поведение смущало Еноха, но теперь он начал от него немного уставать. Парень хлопнул рукой по сиденью и подвинулся ближе к краю дивана.
— Ладно, о чем ты хочешь сегодня поговорить?
— Давай о чем-нибудь, связанном с песнями.
Аквамариновые глаза Армароса загорелись пуще переливающихся на солнце полудрагоценных камней. Ангел проворно пристроился рядом на диване, и теперь Енох мог рассмотреть все украшения, которые тот на себя нацепил: от шейных украшений до золотистой сетки, инкрустированной бриллиантами, которая покрывала длинные светлые волосы ангела.
— Может, о певчих птицах тогда? — переспросил парень. — Они поют на своем, птичьем языке.
— О! — Армарос широко распахнул глаза. — Разве не все птицы поют?
— Нет, не все. В основном они щебечут, но некоторые каркают, как вороны, или курлычут, как журавли. Или кудахтают, как куры, воркуют, как голуби…
Енох без устали перечислял все слова, обозначавшие пение птиц. Даже пришлось озвучивать для лучшего ознакомления ангела с крылатой живностью на земле. Армарос то смеялся, то повторял за Енохом, что выглядело комично. Но постепенно их разговор переходил в нужное русло, и парень поведал ангелу о тех певчих птицах, которых он знал, видел и слышал.
—Зачем вы держите певчих птиц в клетках? — Ангел сидел, повернувшись всем телом к Еноху, и смотрел в его глаза с видимым любопытством. — Хотите наслаждаться их пением в одиночку?
— Не все… —начал было писарь, но увидев дрогнувшие в зарождающемся прищуре веки ангела, вздохнул и стал терпеливо пояснять: — Некоторые люди не могут смириться с тем, что певчие птицы покидают край или не гнездятся рядом с ними. Поэтому держат их в клетках, чтобы можно было постоянно слушать их пение.
— То есть по прихоти одних созданий можно заключать в неволю других? – ангел слегка наклонил голову набок.
Енох пожал плечами, давая себе время, чтобы придумать достойный аргумент. Армарос задавал каверзные вопросы подобного рода уж точно не для того, чтобы уличить Еноха во всех смертных грехах человечества.
— Не сказал бы, что это так.
— Но это так, —с печалью в голосе коротко резюмировал Армарос.
Ангел прикрыл глаза, поджав губы, и Еноху на секунду показалось, что тот вот-вот заплачет, хотя у них априори не должно быть эмоций. Если верить Люцифелу. Люцифелу, который ревностно следит и беспардонно вмешивается в разговоры, когда считает нужным. Енох благодарен за то, что тот спасает от неловких ситуаций, но в основном его слишком раскованное поведение настораживало парня. Оставалось ощущение, что кто-то незаметно, но верно вклинивается в твою жизнь. Армарос провел указательным пальцем по щеке, будто вытирая слезу, и наконец открыл свои глаза.
— В груди, будто что-то обрывается, стоит только подумать об этом, — взгляд лазурных глаз ангела скользит в сторону, а в его голосе слышна горечь создания, познавшего сожаление. — Это так странно.
С тихим звоном золотых обручей смуглые руки ангела сами собой складываются как для молитвы. Енох чувствовал себя виновато: он не должен был заканчивать разговор о птицах на такой ноте, чтобы светлое, божье существо теперь не сохло от тоски и печали. Может, потому Боги и лишил своих крылатых помощников человеческих чувств, чтобы они не делали ошибок смертных?
— Не унывай, — Енох подбадривающе коснулся плеча ангела, постаравшись говорить мягко. — Бог поставил человека во главе всех животных, и ничего уж тут не поделаешь. Это всё равно, что ангел и человек. Мы ведь тоже не равны, но это не значит, что это плохо. Просто мы…
— Разные? — Армарос посмотрел на Еноха с нескрываемым вопрошанием. — Я убеждаюсь в этом каждый раз, когда говорю с тобой.
Лицо Армароса привычно озарилось милой улыбкой, сияющей чистотой и наивностью, которой обладает неискушенное в несправедливости существо. Енох тоже улыбнулся, отчасти от облегчения, что Армарос больше не поднимает тяжелых тем для разговора. В нем была уверенность, что ангел не станет привирать или скрывать свои чувства. Армарос не может быть лживым по своей натуре. Таких, как он, создавали неспособными к вранью.
— Ну вот, так уже лучше.
— И вправду, — Армарос согласился с легким смущением, которое Енох списал на вежливость, и тоже положил ладонь парню на плечо. — Как твоя работа? Ты не сильно устаешь? Мы, ангелы, конечно, не знаем, что такое усталость. Но ты — человек, и можешь её ощущать.
— Спасибо за беспокойство, — Енох осторожно убрал руку от ангела. – Я уже привык. Да и это превратилось уже в рутину, ничего сложного. Просто внимательно следишь за текстом и аккуратно переписываешь.
— Ты совсем не отдыхаешь, — сокрушенно произнес ангел, — только и вижу, как ты везде в обнимку с работой ходишь. Или это просто для себя?
Армарос ткнул указательным пальцем в книгу, и парень согласно кивнул головой.
— Для себя, просто изучаю. А ты чем занят?
— Просто живу. — Ангел провел рукой ниже по плечу парня, остановившись на предплечье, и с трогательностью в голосе сказал: — Я подумал, может, ты оценишь мое творчество?
Енох кивнул головой, не придав жесту никакого недружелюбного значения. В конце концов, Армарос часто шел на тактильный контакт, хотя поначалу стеснялся, особенно когда Енох объяснял и обучал его танцу. Шутка ли, но Армарос очень быстро превзошел в мастерстве своего учителя, который, к слову, звезд с неба не хватал, но был единственным в Раю, кто знал, как вкладывать эмоции в танец. Прикосновения Армароса не были настойчивыми, как у Иезекииль, или изучающими, как у Сариэля, а скорее по-своему приятными. Ангел убрал руку от Еноха и начал свою песню. В ней похвальба и любовь к Богу сочетались с некоей интимностью по отношению к тем, кто находится в Раю, — так бы смог оценить её Енох, если бы был ценителем и ощущал все тонкие грани эмоций, вложенных в символы. Но что взять с писаря, корпевшего над отчетами и описаниями, сильно не вчитываясь в содержимое? Парень просто наслаждался волшебным голосом Армароса и понимал, что на земле подобного он и не слышал. Всякий раз его душа будто освобождалась от всего плохого и наполнялась чистотой и светом. Ангел пел с закрытыми глазами и прикладывал руку к сердцу в моменты, когда голос поднимался на высокую октаву.
— Браво! Ты чудесен! — Енох захлопал в ладоши, когда песня закончилась, и Армарос открыл глаза, затуманенные вдохновением. — Твои песни с каждым разом всё больше завораживают.
Ангел польщенно улыбнулся и, вставая со своего места, взял парня за руки, чтоб увлечь Еноха за собой.
— Спасибо тебе, но эта песня будет не так хороша, если она останется без нашего с тобой танца. — Книга соскользнула с колен парня, и Армарос, охнув, нагнулся, чтобы её поднять и положить на перила. — Это ненадолго, обещаю.
Енох не мог отказать своему другу, тем более что и ему хотелось заняться приятным, беззаботным делом. Их танец был довольно простым и походил на пляску двух радующихся людей. Вскоре кроме звона украшений послышался и смех, поскольку оба ускорили движения, и в итоге Армарос неудачно извернулся и упал спиной на Еноха. Благо тот успел подхватить ангела и прижать к себе, поставив на ноги.
— Упс, затанцевались, — весело сказал Енох, чтоб подбодрить ангела и предупредить возможный испуг.
Армарос на секунду замешкался, было слышно его громкое взволнованное дыхание, и Енох забеспокоился.
— Д-да, ты прав, — отозвался привычно веселый голос ангела. — Даже не заметил, как оно так вышло.
Парень не спешил выпускать Армароса из объятий, боясь, что всё же чем-то навредил ангелу, который просто ещё не понял этого. Очнулся Енох только тогда, когда услышал фразу:
— Ты переживаешь за меня. Спасибо, — ангел, повернув голову к Еноху, нежно смотрел на него. — Я в порядке.
Енох поймал себя на мысли, что слишком долго задержался взглядом на чужих губах, и, отвернувшись, отпустил ангела, чтобы его не поймали с поличным. Но ведь это произошло случайно! Парень не думал ни о чем, что вышло бы за рамки дружбы. Армарос с радостной улыбкой сделал шаг вперед и потом повернулся к Еноху, стараясь его отвлечь от тяжелой думы или ещё чего, навалившегося на человека. Удивительно, но почему-то поделиться с другом странным ощущением восторга, которого он раньше не испытывал, Армарос не спешил.
— В следующий раз у нас получится лучше. Думаю, это из-за того, что мы мало работаем в паре, — ангел хлопнул в ладоши и стал пританцовывать, плавно двигая руками в танце, которым славятся индианки.
Енох потер затылок, взглянув виновато на ангела. Тот добро улыбался, продолжая изгибать руки во время своего танца. Следующие пару часов они провели в более спокойных танцах и непринужденной беседе, а потом разошлись по своим делам.
***
С Армаросом не удавалось увидеться. Возникало много дел, которые нужно было выполнить, а то, бывало, его общества настойчиво добивались другие григори. Это забирало все личное время и утомляло. Особенно Иезекииль. Эта ангелица умела выматывать нервы своей гиперзаботой. И, похоже, эта болезнь была прогрессирующей. Люцифел появлялся будто из ниоткуда, молча следил за парнем, то прислонившись плечом к колонне в библиотеке, то сидя напротив за столом, положив на него ноги. Возможно, что-то происходило, раз архангел его часто навещал, да и по сравнению с его прошлыми посещениями, он не чесал языком по мобильнику. Енох в очередной раз не мог заснуть, хотя за день он исписал прилично листов и много тренировался с Уриилом. Из головы не шел тот танец, когда он подхватил Армароса и оказался настолько близко к нему, что на пару мгновений показалось, что тело ангела — это не физическое воплощение, а настоящий человек. Енох невольно призадумался о том, чем бы занимался Армарос, если бы родился человеком. Возможно, он был бы бардом или священнослужителем, устраивающим красочные праздники по время подношений Богу или его восхвалений. Армарос бы танцевал и, помимо традиционных, волшебно пел свои собственные песни. И надевал бы синие или голубые одеяния, которые еще сильнее красили бы его и без того ангельски чудесную внешность. Ангел говорил, что связан с водой, и она его привлекает своей чистотой и божественным, вселяющим умиротворенность, цветом. А вдруг бы Армарос выглядел по-другому? Ведь то, что видит Енох — всего лишь плод его фантазии. Что если на самом деле Армарос был бы иным? Смог бы он выжить в человеческом мире со своей ослепительной добротой и беспечностью? Парень присел на кровати и решил выглянуть в окно, чтоб подышать свежим воздухом.
За окном была заря, башенки Рая окрасились малиново-оранжевым, тени легли на внутренние дворики, но о точном времени суток в Раю никогда речи не шло. Если Енох не мог определить, сколько времени по человеческим меркам проходит с момента его сна, то про глобальные измерения можно было забыть. Парень не хотел думать о том, что могло произойти за этот период с его близкими или вообще с людьми: появлялся страх, что он вернется в совершенно чуждый ему мир. Где-то вдалеке виднелись неподвижные кроны деревьев Райского сада. Енох рассматривал территорию под окном своей башни и, будто в ответ на его вопросы, увидел Армароса. Ангел с призванными крыльями чего-то ожидал, то и дело поворачивался, словно следил за охотником, прячущимся в тенях. Возле него возник Люцифел и начал с ним разговор. Енох впопыхах спрыгнул с кровати и побежал за очками, чтоб лучше рассмотреть выражения лиц говорящих, поскольку самого разговора не было слышно.
Когда Енох вернулся к окну, то Армарос стоял с поникшими крыльями, опустив голову и сложив ладони как в молитве. Люцифел со своей вечной ухмылкой на лице говорил по мобильному. Когда же архангел закончил разговор, то начал что-то вещать Армаросу, жестикулируя рукой, постепенно склоняясь над ангелом, который, казалось, сжимался и уменьшался в размерах по мере того, как на него сыпались некие упреки. В один момент ангел взмахнул крыльями и оказался на противоположной стороне дворика:
— Я не делал ничего дурного! — Енох отчетливо услышал крик создания, неуверенного в том, что сможет убедить, но отчаянно защищающего свою чистоту.
Люцифел оказался снова рядом с ангелом, но говорил как назло тихо, размахивая руками и вальяжно покачиваясь на носках. Армарос прикрыл свой бок белым, пушистым крылом и затравленно смотрел на архангела, часто дыша. Люцифел кивнул головой в своей финальной части разговора и, щелкнув пальцами, с победной ухмылочкой исчез. Армарос прижал ладони к лицу и повернулся к Еноху спиной. Парень догадался, что ангел плачет.
***
Енох писал очередной отчет в книгу и невольно отвлекся на покачивающийся носок туфли Люцифела, закинувшего ноги на стол.
— Люцифел?
Архангел клацал кнопками, пока говорил, пристально глядя в глаза Еноха. Кажется, он наблюдал за ним с самого начала работы.
— В последнее время ты не так хорошо выполняешь работу. И я задаюсь вопросом: почему же?
Енох отложил перо в сторону, чтоб с него не капали чернила на пергамент. Парень ожидал допроса с того самого момента, как стал невольным свидетелем перебранки между ангелами. Неужели и Армарос среди тех, кто решил предать Господа и пасть? Эта причина казалось допустимой для того ночного выговора, если не считать, что с другими заговорщиками Люцифел пока что не расправлялся.
— Я не прикладываю достаточно усилий. Так бывает у людей.
— Не похоже, — спокойно возразил архангел, оставив в покое прибор и кинув его по столу подальше, в сторону законченных книг. — Между нами, Енох. Ты переживаешь за что-то, и это влияет на все твои поступки.
Парень не отводил взгляда от очень серьезного Люцифела. Архангел не шутил и собирался добиться своего. Но и Енох не собирался уступать.
— Я переживаю за всё, что готовят григори. Не хотелось бы видеть падение светлых существ.
— Всех? Даже Иезекииль? — в глазах Люцифела заплясали хитрые огоньки: острую, как лезвие меча, натуру не скроешь.
— Даже её. — Енох сложил руки в замок, смотря в черные глаза архангела. — Не понимаю, зачем ты выделил её среди остальных.
Люцифел усмехнулся и убрал ноги со стола, сев в такую же позу, как и парень.
— Моя работа — направлять и поддерживать тебя в твоей миссии, Енох. Твои сомнения — моя забота. Говоришь, что переживаешь за ангелов?
— Да, – спокойно согласился парень, ведь ничего не предвещало беды.
— И никого из них не выделяешь? – продолжил Люцифел.
— Да.
— Тебе нравится Армарос?
— Да... — Енох спохватился и беззаботно глянул на архангела-провокатора. — Как друг.
Люцифел, вопреки ожиданиям Еноха, не отреагировал на это криками, запретами или угрозами. И это было страшнее. Сердце в груди забилось быстро, как у кролика перед удавом. Со своей неизменной полуулыбкой на губах Архангел пожал плечами.
— Не стоит дрожать как лист на ветру, Енох. Молодость — благое время для заведения близких связей. На то она и дана.
Архангел встал со стула и, собравшись уходить, щелкнул пальцами, чтоб призвать мобильник.
— Кстати, он уже битый час стоит около фонтана. — Люцифел взмахнул рукой с сотовым, стоя спиной к пребывающему в смятении Еноху — Не хочешь ли его проведать?
***
Еноху казалось, что волнение подарило ему крылья, поскольку он даже не бежал, а летел в сторону фонтана, как только удостоверился, что Люцифел наконец покинул его. В дворике, где в аккуратных клумбах произрастали райские цветы, Армарос сидел на краю фонтана и игрался с водой, зачерпывая её в ладони и наблюдая, как капли стекают по руке к запястью, а часть из них вытекает сквозь пальцы обратно в чашу фонтана. Ангел выглядел беззаботно, да и отреагировал на появление Еноха немного удивленной улыбкой.
— Привет! Ты запыхался, что-то случилось? — Армарос с интересом разглядывал тяжело дышащего Еноха.
— Я… я ничего, — парень стушевался и вытер выступивший пот со лба. Получается, он зря сюда бежал? — Ты как сам?
Ангел пожав плечами, поводил ладонью по воде и застенчиво ответил:
— Довольно неплохо. Сидел, думал…что было бы хорошо, если бы ты провел со мной время. — Улыбка на лице у ангела стала неподдельно радостной. — И ты сюда пришел. Забавная случайность, правда?
Енох сильно выдохнул, чтоб скинуть с себя напряжение и волнение.
— Да, если учесть, что случайностей не бывает. — Парень присел рядом с ангелом и добро улыбнулся ему. — Всё это божий промысел.
Армарос слегка приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но потом положил руку Еноха к себе колено и придвинулся ближе, шепча доверительно:
— Ты действительно думаешь, что Господь задумал нашу с тобой встречу и совершенно не против нее? — в глазах Армароса читалось сомнение, и он впился взглядом в парня, желая услышать подтверждение не то своим надеждам, не то опасениям.
Неуверенность ангела Енох объяснил себе тем странным происшествием в саду, невольным свидетелем которого он оказался. Армарос нуждался в поддержке своих деяний, ведь он не причинял никому зла. По крайней мере Еноху уж точно. Да и слабо представлялось, что такое доброе создание как Армарос, может калечить чьи-то судьбы. Недолго думая, парень положил свою смуглую ладонь поверх темнокожей ладони ангела, выражая поддержку и принятие.
— Я уверен, что злая сила за этим точно не стоит. — Енох говорил слова четко и убедительно, рассматривая красивое лицо ангела и обращая особое внимание на смену эмоций в аквамариновых глазах и взмахи ресниц. — А ты почему не уверен?
Не ответив, Армарос отвел обнадеженный взгляд и повел плечом, словно стесняясь. Енох подождал несколько длинных мгновений, чтобы дать возможность ангелу собраться с духом и сказать нечто потаенное.
— Архангел Люцифел говорил, что в людях живет любовь. И если её неправильно взрастить, то последствия могут быть ужасными. — Григори вытащил руку из воды и стал поглаживать прохладными пальцами виски, будто пытаясь успокоить себя самого. — Я не знаю, что такое «любовь», про которую он говорил. Это что-то подобное благодати?
Теперь пришла очередь Еноха в очередной раз призадуматься над ответом любопытного ангела. Люцифел хочет максимально избавить его от забот и ориентировать только на достижение цели. Но пока что цель Еноха: следить за григори и их заговором, а также подавать отчеты. Армарос ничего же не знает о планах вышестоящих ангелов, но уже говорит про любовь. Последний раз, когда ангелы говорили о «любви», это были странные, богохульные вещи. Неужели и Армарос становится одним из них? Парень напряженно сглотнул, смотря на одну точку перед собой, на шейное украшение Армароса, состоящее из нескольких толстых золотых обручей. Григори терпеливо ждал его ответа и аккуратно положил вторую ладонь поверх руки Еноха. Выглядело это так, будто он хочет ощутить тепло его кожи: склонив голову, ангел обхватывал пальцами кисть и пытался провести указательным пальцем по костяшкам. Хотя это и было целомудренно, в душе у парня зашевелилось что-то теплое и улеглось возле сердца ощущением трепетности. Делал ли это Армарос по велению своей души или имитировал людей, как признавались всё те же крылатые божьи отступники?
— Любовь — это благодать. Она бывает разной: родители любят детей, брат любит брата, а сестра — сестру, как все дети в одной семье любят друг друга. Бывает, что чужие люди любят друг друга, потому что похожи. — Енох плавно перевел взгляд от шейных украшений к подбородку Армароса и заметил, что тот замер и уже машинально касается его ладони, полностью превратившись в слух. — Но вся эта любовь не приводит к рождению союза. В нем мужчина и женщина любят друг друга духовно и телесно.
Глаза Армароса вновь зачарованно замирают на лице Еноха, как всегда, когда тема разговора становилась очень близкой или животрепещущей для самого ангела.
— Духовно и телесно? Это как? Я не понимаю…
Парень поднял взгляд к небу, почувствовав себя неловко, и произнес с хрипотцой в голосе:
— Мне сложно подобрать правильные слова, чтобы ты понял.
Енох не лгал, поскольку представлял, как объяснить ангелу, что такое ощущение влюбленности и любви, если сам этого не переживал.
— Когда ты мне объясняешь, вещи становятся ясными, — голос Армароса был полон нежности. — Ты можешь это сделать постепенно. Я понимаю, тяжело объяснять раз за разом, должно быть, такие простые для людей истины.
Парень взглянул на ангела, поскольку почувствовал взволнованное прикосновение пальцев на своей руке. Армарос отвернул голову, и его лица не было видно за копной светлых волос, украшенных маленькими золотыми заколками на концах отдельных прядей. Расстраивать ангела — последнее дело, так что Енох начал объяснять, чувствуя смущение.
— Духовно — значит, что ты чувствуешь не безразличие, ты думаешь о том, кого любишь, заботишься о нем и переживаешь. Очень хочешь быть рядом. Прожить жизнь вместе, — парень запнулся, придумывая пояснение для второго аспекта любви. — Телесно — значит, что ты хочешь обнимать того, кого любишь, гладить, целовать и…заниматься любовью.
Армарос повернул голову, моргнул пару раз и, взволнованно наклонившись к парню, трогательно поинтересовался:
— А как люди целуются? И что значит «заниматься любовью»?
Енох нервно хохотнул, прокашлялся, сидя рядом с непосредственным в своей любознательности ангелом.
— Мне неловко это объяснять…
— Мммм…а показать? — как всегда не растерялся тот.
Парень ощутил, как у него начинают гореть щеки, и он был уверен, что сейчас от стыда они налились алым цветом.
— Это не каждому можно показывать, это личное. К тому же мы оба одного пола. Это запрещено.
Армарос наклонил голову и резонно спросил:
— Почему запрещено, если любовь — это благодать?
— Потому что запрещено, — отрезал Енох, почувствовав раздражение, и бросил взгляд поверх головы Армароса на террасу.
На такие сложные вопросы он не мог и даже не хотел отвечать, потому что сам не задумывался, а всего лишь жил с теми понятиями, на которых его взрастили. Ангел осторожно выпустил ладонь парня из своих рук и спросил тише спустя минуту:
— Обнимать — это не лично? Это можно?
На это Енох покачал головой отрицательно и вздохнул. Ну вот что поделаешь с этой почемучкой?
— Отчасти лично. Но это я могу показать.
Парень развел руки и обнял ангела, слегка прижав к себе. В ответ на это Армарос странно притих и аккуратно повторил жест. Енох слышал его дыхание, немного шумное и взволнованное. Ангел осторожно положил подбородок на его плечо, не встретив сопротивления. Зато сердце у Еноха забилось еще быстрее от охватившего чувства щемящей радости. Было как-то по-особенному хорошо и не шло ни в какое сравнение с теми дружескими объятьями, в которых парень побывал на земле. И дело было не в том, что такие прикосновения были не совсем материальными. Казалось, что Армарос был родным ему уже давным-давно. Енох прикрыл глаза и разрешил себе следовать своим чувствами, забыть о том, зачем он сюда призван, и перенестись на землю, где был привычный мир. Сердце болезненно ухнуло в груди, и от этого щемящего чувства защипало глаза.
— Мне так хорошо, — тихо и смущенно ангел признался, — когда ты рядом. Мне и раньше было хорошо, но не так. Я просто был рад, что существую.
Парень вздрогнул будто от озноба, пораженный словами Армароса. С одной стороны, они были ожидаемы, ведь и так понятно, что если бы общение с ним не нравилось ангелу, то тот бы и не проводил время в его компании. Но с другой, казалось, что теперь Енох сам по себе стал очень важным событием в жизни ангела, возможно, чем-то переломным. Парень открыл глаза, стараясь сдерживать эмоции, чтоб не подать виду, как он скучает по Земле.
— Это взаимно. Мне тоже хорошо с тобой. Тепло, — улыбнулся он и подбадривающе погладил ангела по спине.
Армарос в ответ положил руку на затылок Еноха, погладил его светлые волосы и боязливо провел ладонью по спине, страшась, что его накажут за такую простенькую, ненавязчивую ласку.
— Енох, — голос у ангела стал громче, и, как парень понимал, это было своеобразное предупреждение о чем-то важном, — я тебе делаю что-то плохое?
Парень сглотнул от неожиданности и отстранился, чтобы посмотреть на обеспокоенного Армароса. Ангел вопросительно поднял брови, взглянув с ярко выраженной надеждой на отрицательный ответ.
— Нет. Я бы сказал, если бы меня что-то не устраивало… — уверенно сказал парень, смотря прямо в глаза засуетившегося ангела.
— Точно-точно? — упорствуя, Армарос придвинулся еще ближе, обхватывая руками плечи парня, да так, что в итоге почти соприкасался с ним носами. — Я должен знать!
Енох издал напряженное «кхе-кхе» и слегка повернул голову в сторону, поскольку его обуяло смятение. Нет, конечно, такая экспрессия была типичной для Армароса, и он явно непреднамеренно устраивал такие вспышки искренней честности, но это не отменяло смятения Еноха.
— Да. Поверь мне, — подтвердил парень, кивнув головой.
Армарос слегка прищурился, о чем-то раздумывая, а потом прижался и со всей радостью ликующего от счастья существа воскликнул:
— Урааааа! Все как я и думал! Дааа!
Енох вздохнул и тихо рассмеялся от такого выражения непосредственности и неподдельности чувств. Конечно, связь этого вопроса с ночной перебранкой была. Кроме того у Люцифела особые счеты с Армаросом из-за того, что ангел отвлекал Еноха от его прямых обязанностей. Достаточно вспомнить жестокие слова архангела, когда тот в резкой форме ответил за Еноха, что тот не хочет танцевать с Армаросом. Приправив свою речь издевкой над ангелом из-за его неведения и происхождения. Енох чувствовал себя виноватым, потому что не заступился тогда, а просто последовал за Люцифелом, чтобы продолжить наблюдать за григори и помешать им в свершении их плана падения на землю. Но это была уважительная причина! Потом все благополучно решилось, и Армарос не обижался на парня. А может, он просто не подавал виду, не желая портить отношения? В любом случае, если бы все пошло наперекосяк, сейчас бы они не были рядом друг с другом.
Вдали, между колонн, архангел Люцифер клацал по кнопкам телефона, набирая себе напоминалку. Выражение его лица было отнюдь не веселым и задумчивым, глаза цвета красного вина наблюдали за тем, как общались избранный человек и обычный ангел. Хотя в том, что Армарос был обычным ангелом, Люцифел сомневался. Тот был воистину обладателем птичьих мозгов: слишком много детской непосредственности, надоедливости, глупого лица, пугливости. Это ходячее недоразумение можно было легко заманить на чью угодно сторону. Стоит лишь немного надавить. И ведь Енох купился на эту святую наивность и даже тянется к нему, сердобольная душа. Архангелу было достаточно того, что один раз они уже играли в «обиженного, молча протестующего человека, не желающего слушать своего наставника». Спасибо, хватило. Хотя игра и обладала неким шармом, и было интересно снова вернуть писаря «на путь истинный», не без его укоров. Было бы за что укорять? За правду, которую он не хотел говорить вслух? О Енох, Енох, слишком много милосердия. Рано или поздно и этот легкомысленный соловей упорхнет в свои «теплые края» вслед за птичьей стаей. Тебя ждет очередное разочарование, мальчик, решивший дружить с птицами.
***
Весь в холодном поту Енох вскинулся на кровати. Ночные кошмары мучили его всё чаще и чаще, не давали расслабиться. Парень списал бы всё это на общее волнение из-за сложившейся ситуации: григори больше не хотели просто наблюдать за людьми, они ощущали к ним «любовь», хотели отвергнуть свою ангельскую сущность и стать людьми. Во снах доспехи врагов и шлемы с одним огромным глазом. Все следят за тобой, и нигде от этого не скрыться. Парень дышал рвано и часто, приложив одну руку к груди, а другой прикрыв лицо. Это тяжело: быть здесь в роли диковинного животного, которое каждый норовит потрогать; наблюдать за тем, как разгорается заговор, но не иметь возможности вмешаться и что-то сделать из-за приказа Господнего; препираться с Люцифелом и привыкать к его эксцентричности, скользящей во фразах насмешке и пренебрежению, непонятным словам и какой-то странной, причудливой заботы. Фигурка человеческой души, обычно лежащая рядом с ним на подушке, а теперь стоящая на тумбочке, затрясла маленькими ручками и стала светиться, будто пыталась прогнать тяжелые думы. Чем-то это помогло, но все же Енох тревожился и не мог успокоиться. Тоска по дому проснулась в нем еще сильнее, и возникло желание всё бросить и вернуться обратно, выращивать урожай, следить за скотом, прожить самую обычную жизнь самого обычного парня. Почему-то никто не говорит о том, что выполнение великой и святой миссии подразумевает боль и страдания души, а не только тела. В дверь осторожно постучали, и Енох убрал с лица руку. Только не сейчас, только бы не Иезекииль или Сариэль, или кто-либо другой из этих, приходящих посмотреть и познакомиться.
— Енох? — Голос за дверью он узнал по мелодичности, Армарос пришел его навестить.
— Заходи.
Парень надеялся, что в его голосе нет обреченности, да и звучит он максимально приветливо. Ангел зашел в комнату и аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Извини, что я тебя побеспокоил… — Армарос не стал садиться, а увидев его измученное выражение лица, просто опустился на колени возле кровати, придерживаясь за её край. — Что случилось?
Енох потер лицо, якобы приводя в себя в порядок и стряхивая сон, хотя на самом деле пытался скрыть, что по ночам ему не дают отдохнуть.
— Нет проблем, я в порядке. ¬— Кажется, эти две фразы станут его постоянными спутниками, поскольку он повторял их уже ни раз. — Я просто спал.
Армарос порывисто протянул к парню руку и погладил его ноги поверх одеяла.
— Точно? Ты иногда такой…какой-то не такой, как обычно. Будто что-то на сердце держишь и боишься рассказать.
Енох с неверием взглянул на ангела.
— Почему ты так думаешь?
— Не знаю, — Армарос на миг опустил взгляд. — Чувствую. Ты волнуешься, может, расскажешь? Я постараюсь тебе помочь.
Парень отрицательно покачал головой. Это секрет, даже Люцифел не знает об этих кошмарах, хотя он и наставник и должен быть в курсе всего, что происходит. Ангел опустил голову, и казалось, что если бы он призвал крылья, они бы тут же опустились от бессилия.
— Ты можешь просто побыть рядом, иногда это ценнее разговора, — примирительно предложил Енох и подвинулся ближе к стенке. — Ложись.
Армарос пару мгновений с вопросом смотрел на парня, не веря в то, что ему сказали, а потом улегся рядом, сняв обувь. И сделал он это только потому, что заметил, что Енох сам был без обуви. Под одним одеялом оказалось тесновато, поскольку на двоих оно явно не было рассчитано. Ангел притих, рассматривая кровать и самого Еноха, прилегшего рядом. Неизвестно, сколько времени они молча лежали рядом друг с другом. Енох постепенно успокаивался, будто присутствие ангела навевало умиротворение и прогоняло страхи. Армарос тихо улыбнулся и в тот момент, когда глаза у парня сами собой закрылись от усталости, приник ближе и, обняв его нежно, уткнулся головой в изгиб шеи. Енох выдохнул шумно, почувствовав внутри себя другое волнение.
— Армарос? — сонно спросил он.
Ответом ему было лишь ласковое поглаживание по голове и тихое дыхание. Веки будто налились свинцом, и совершенно не хотелось открывать глаз. Армарос просто его обнял и прижался, в этом же нет ничего из ряда вон выходящего. Только почему-то трогательное волнение не покидало парня, а лишь усиливалось от того, как нежно к нему приник ангел, как он молча заботился, раз ему сказали, что слова не помогут. Может, стоило его позвать на помощь еще в первую ночь кошмаров? Тогда бы его целительное присутствие спасло от лишнего беспокойства. Конечно, если бы Енох познакомился с ангелом с самого начала. Парень в ответ осторожно приобнял Армароса, уложив руку ему на пояс. Вместо ожидаемого тепла чужого тела, появилось ощущение полуматериальности, полупрозрачности. Ангел отреагировал на это шумным вздохом и опустил ладонь ниже, перестав гладить золотистые волосы Еноха.
— Армарос, —настойчиво повторил Енох, хотя и полусонным голосом. — Ты хочешь о чем-то спросить?
Вопрос отвлек ангела, и тот на пару мгновений перестал гладить спину и плечи парня, к небольшому облегчению последнего. После того разговора про любовь они не раз обнимались по-дружески, а ещё смотрели друг на друга дольше. Армарос стал стеснительнее, чем обычно, и хотя предлагал спеть или потанцевать, но не так задорно, как раньше, а как-то осторожней. Енох, в свою очередь, любовался ангелом и списывал это на влечение к прекрасному, чистому и святому, а не отнюдь на то, что внешность, голос, слова, да и сам Армарос стали привлекать его все больше и больше. Енох не хотел верить в то, насколько сильно он проникся к ангелу, да и как тот сам тянулся уже скорее не по-дружески, а с другим интересом, поэтому предпочитал этого не замечать. Или он делал это неосознанно.
— Я все думал о том, что ты мне рассказал тогда, у фонтана. Почему-то люди могут получить благодать в виде любви, а мы, ангелы, не можем. Это так печально… — Армарос говорил с долей сожаления. — Я очень хотел бы это ощутить. С тобой.
Еноху показалось, что он сорвался в глубокую пропасть и не может остановить свой смертельный полет. Затрепетало сердце, и глаза сами собой раскрылись, но парень не мог подобрать подходящих слов для ответа. Армарос смотрел на него с надеждой, поначалу не продолжая свою речь, хотя уже несколько раз открывал рот для этого.
— Енох, когда я с тобой, мне так хорошо. И я думаю о тебе, хочу быть рядом. Ты же чувствуешь это тоже, правда?
На такое прямое признание Енох открывал и закрывал рот, неверяще глядя на ангела и желая оказаться где-то очень далеко, желательно дома, на земле, где только животные и люди, где он не станет причиной возможного падения ангела. Ведь если Армарос начал хотеть все больше человеческого, тем больше шанс, что он присоединится к заговорщикам и совершит грех перед Господом.
— Да, я люблю тебя, — смог сказать Енох после некоторого оцепенения. — Но как друга. Помнишь, я говорил тебе, что любовь бывает разной? Вот я к тебе испытываю дружескую любовь.
Армарос замер и потупил взгляд, невольно сжав руку на спине у парня. Он метался между тем, что чувствовал, и тем, что ему говорили.
— Н-но… я… это не то! — неожиданно громко произнес ангел. — Это не то!
Парень присел на кровати, ощущая, как его колотит, словно от лихорадки.
— Я так чувствую, Армарос, просто пойми это.
— Но ты смотришь не так!
Ангел присел рядом, взволнованный и явно испуганный, страх читался в его взгляде. Теперь Енох не знал, что будет лучшим: поступить правильно и оттолкнуть от себя Армароса.
— Ты так рассматриваешь мое лицо и… и нежно берешь за руки, много разговариваешь, хотя я знаю, что с другими ты почти не общаешься.
— Откуда? — Енох вопросительно приподнял брови, подозревая худшее.
— Я общался с теми, с кем ты повстречался раньше меня. И архангел Люцифел… — тут ангел запнулся, очевидно раздумывая, может ли он пересказать некий разговор.
Парень отрицательно помотал головой и взял руку ангела в свою ладонь, чтобы тот прислушался к словам.
— Послушай, я понимаю, тебе интересен людской мир и чувства людей. Но разве я стал бы тебе лгать? — Еноху казалось, что это не он говорит, а кто-то раскрывает его рот и вещает мысль. — Ты для меня очень хороший друг.
Армарос несогласно качнул головой, смотря своими красивыми аквамариновыми глазами в зеленые глаза Еноха.
— Это не так, — тихо не согласился он, коснувшись темными пальцами подбородка парня, и томно вздохнул.
Енох в ответ на такой нежный жест отвернул голову, заалев.
— Ты не понимаешь, что говоришь. Это слишком серьезное и опасное заявление.
Ангел, вместо того чтобы прислушаться к голосу разума, снова приник к парню, укладывая голову ему на плечо. Енох чувствовал, как внутри загорается неудержимое желание защитить Армароса от ужасной участи, но легкое ощущение родного эфирного тела рядом искушало совершенно на другое.
— Если любовь — это благодать, то почему ты говоришь, что это опасно? Ты что-то от меня скрываешь?
Енох обернулся к Армаросу и увидел отчаяние в его влажных глазах. Он вот-вот заплачет? Невольно вспомнилось, как он его бросил, спеша на задание с Люцифелом.
— Есть сложности, — парень сглотнул, подняв взгляд, прося у Бога сил выдержать этот крайне эмоциональный момент, и чтобы Армарос потом от него не отвернулся. — Не вся любовь бывает счастливой. Иногда ты любишь, а тебя не любят.
— Енох, не говори так! — Армарос порывисто накрыл своей ладонью губы парня. — Пожалуйста. Не говори. Я не хочу в это верить!
Дыхание ангела было частым, громким, раздался жалобный всхлип, а по щекам уже текли первые слезы. Енох проглотил комок в горле, не спеша оттолкнуть от губ ладонь, и наблюдал, как Армарос пытался пересилить свою эмоциональность и не расплакаться совсем. Парень не хотел заставлять Армароса страдать из-за себя, но как бы он ни старался, тот будет страдать: меньше или больше. Сейчас, из-за отказа, или в мрачном будущем. Но ладно сам Енох, он всего лишь человек, существо, которое может много раз за свою короткую жизнь ошибаться, а потом исправиться. Если его вышвырнут из Рая, это не сравнится с той ужасной участью, которая уготована для ангела, сбившегося с пути. Парень не знал, что ожидает отступников, но уж точно не Рай. Армарос продолжал плакать, изредка вытирая лицо рукавом своих одеяний. Енох закрыл глаза, собираясь с силами, и потом обнял ангела и прижал к себе, насколько это было возможно сделать с астральной проекцией. Армарос явно шел на контакт, ибо в противном случае ладони парня прошли бы сквозь него. Убрав руку со своих губ, парень вытер пальцами слезы Армароса и просто погладил его по щеке, едва ощутимо дрогнувшей. Ангел в его объятиях стал успокаиваться и тут же обнял за шею, стараясь быть ближе, насколько вообще это было возможным.
— Это запрещено, Армарос. Пойми… я не хочу тебя потерять.
Даже не верится, что он смог произнести это вслух, пускай неуклюже и на ухо, но этого было достаточно, чтобы в следующее мгновение ощутить объятья белых крыльев.
— Я защищу нас обоих. У меня же есть крылья.
Енох не смог не улыбнуться, хоть отчасти и горько. Взгляды ангела и человека встретились, пару секунд между ними шел безмолвный разговор, и затем парень потянулся к Армаросу, нежно поцеловав в щеку. Армарос невольно улыбнулся.
— Это и есть поцелуй?
Промедлив всего лишь на миг, Енох кивнул головой, потом коснулся губ не менее нежным поцелуем. Даже целуя астральную сущность, парень ощущал, как его охватывает восторг, а в сердце вселяется радость. Пальцы Армароса скользнули от шеи к спине парня, поцелуй постепенно превращался в более интимную ласку, но ничуть не становясь страстным. Ангельские крылья трепетали, как и два влюбленных сердца. Поцелуй прервался и оба с дрожью выдохнули, смотря друг на друга затянутыми дымкой чувственности глазами.
— Я думал, что не получится, — признался Енох. — Сариэль говорил, что вы не можете касаться физически. Тебе точно было приятно?
Армарос весело рассмеялся, лаская взглядом парня.
— Я не знаю, что он имел в виду. Но мне очень понравилось. Хочется петь от радости!
Пропев последнюю фразу, ангел расправил крылья, а Енох на них засмотрелся, любуясь идеальной красотой. Армарос улыбнулся снова, видя эту заинтересованность, и сам стал целовать парня в уголки губ, чтобы привлечь внимание к себе.
***
Будущее казалось светлым.
***
— Забавно, не считаешь? — Люцифел комментировал записи Еноха, стоя позади него. — Сариэль так подробно расписывает соитие. Хмм, а вот и пикантные подробности. «Она встретилась со своим парнем, и на постели из трав…»
Енох крепко сжал перо в руке.
— Можно потише? Отвлекает, — голос парня был максимально вежливым.
Архангел усмехнулся и сел рядом, закинув одну ногу на другую и держа вездесущий мобильный в правой руке.
— «Мечты-мечты, где ваша сладость? Где ты, где ты, ночная радость?» — с выражением продекламировал Люцифел, но Енох не понял отсылки и вопросительно посмотрел на наставника. — Ах, прости. Ты занят важными делами, переписываешь чужие влажные мечты.
Иногда Еноху казалось, что если бы наставник был менее ироничным, с ним можно было бы нормально общаться.
— Думаешь обо мне, верно?
Енох поджал губы и отвернулся к тексту, стараясь не попадаться на эти провокации. По его мнению, пользоваться умением читать мысли было невежливо по отношению к собеседнику. Какое-то время тишину читального зала нарушал только скрип пера, но вот эта идиллия и закончилась.
— Ничего странного не замечал в последнее время среди григори? — Люцифел оказался с противоположной стороны стола.
— Нет. Похоже, они затихли.
Архангел промычал задумчиво, покачав головой.
— А твой дружочек сердечный? Хорошо себя ведет?
Енох кивнул, стараясь не вспоминать про то, как он с Армаросом целовался в одном из уголков Райской террасы. Ангел тогда гладил его грудь и живот, и случайно опустил руку вниз, коснувшись паха мимолетной лаской. Еноху пришлось по-быстрому ретироваться от расспросов увлеченного поцелуями ангела и спрятаться у себя в келье, чтобы прийти в себя, лишь бы не рукоблудствовать.
— Ты за ним всё же присматривай, — как бы невзначай бросил архангел — Кстати, о твоих потребностях…
На страницу перед пером упал мобильник.
— Некие физиологические потребности ты все же стесняешься удовлетворять, боясь прогневать Его. Так вот, — парень уставился на говорящего в своей привычной смешливой манере архангела, — можешь спокойно онанировать, Он дал тебе на это разрешение.
Енох мгновенно залился румянцем, но ничего путного в ответ сказать не мог. Зато Люцифел, бесспорно, был собой доволен, и забрал мобилку с книги.
— Ну бывай.
Щелкнув пальцами, он исчез, а Енох в смятении сидел за столом и пытался успокоить свое волнение. Неизвестно, кого он больше считал бесстыдным: себя, зажимающегося с ангелом по райским углам, или Люцифела, напрямую попросившего о специальном разрешении для рукоблудия у Господа.
***
Наверное, прошел не один месяц, прежде чем Енох все же прибегнул к разрешению: порядочность мешала воспользоваться возможностью. Встречи с Армаросом были наполнены долгими разговорами, весельем, чувственностью и нежностью, но помимо этого еще и поцелуями. А учитывая то, что ангел стал заигрываться и искать новые «территории» для проявления любви, то Енох потом страдал от возбуждения. Помимо этого, Армарос выучил «танец языков», так что любовные воркования нередко переходили в страстную игру, но где дальше взаимных поглаживаний по груди, пояснице и ягодицах не доходило.
Енох в очередной раз заперся в своей комнате, тяжело дыша и ощущая стеснение даже в широкой тунике. Он еще не видел Армароса без одежды, но благодаря пикантным поглаживаниям уже составил себе представление. Без сомнения, ангел был соблазнительным под всеми этими слоями ткани. Парень в спешке скинул с себя одежду, выпил немного воды из кувшина и присел на кровать. Его трясло от желания, которое он не позволял себе воплощать с Армаросом. Удивительно, как их вообще еще никто не поймал. Но испытывать судьбу Енох не хотел, и кроме того считал, что соитие будет той точкой невозврата, после которой будет невозможно просить прощения от Бога за падение.
Парень лег на кровать и на всякий случай, если вдруг кто решит его навестить, прикрылся одеялом, ощущая себя последним грешником. Только после того, как собственная совесть оставила его в покое, он, прикрыв глаза, ласкающе коснулся своей груди. Перед глазами стоял светлый образ Армароса, улыбающегося ему и приглашающего танцевать. Постепенно образ изменился на увлеченного поцелуем ангела, который не стесняясь брал руку своего возлюбленного и приглашающе, но ненавязчиво клал себе на бедро. Енох опустил руку на пах, минуя лаской живот, представляя томное выражение лица Армароса и его зацелованные пухлые губы. Ох, если бы он был человеком… Запрокинув голову, парень быстрыми движениями скользил рукой по напряженному члену. В мыслях Енох уже раздел ангела и теперь беззастенчиво трогал его темные соски, возбужденный пах и поджарые бедра под полные согласия мелодичные стоны. Енох развел ноги шире, обхватил мошонку, оттягивая её, и толкался бедрами в свою же влажную руку. Перед глазами стояла картина лежащего на спине обнаженного Армароса, с разметавшимися по подушке волосами. С томным выражением лица ангел часто дышал, закатив глаза от удовольствия, занимаясь любовью с Енохом. Всего лишь несколько минут грез и прикосновений, и парень со сдавленным стоном выгнулся под одеялом. Перед глазами будто вспыхнули звезды, а потом пришла сладкая расслабленность. Енох повернулся набок, устраиваясь удобнее, и хрипло выдохнул. Этого и впрямь не хватало. Подумать только, когда он только здесь появился, то и подумать не мог о том, чтобы возлечь с мужчиной. А теперь он рукоблудствует на мужчину, который вдобавок еще и ангел. Троекратное прегрешение за раз. Люцифел ведь не зря рассказал о разрешении? Очень странно.
Продолжение в комментариях.
@темы: фандомная битва, фанфики, эль шатай
-
-
05.11.2016 в 20:18-
-
05.11.2016 в 20:19